Артиллерист

Глава 1, Карельский перешеек

Мой отец, Сухобрус Антон Гордеевич, в 1937 году окончил среднюю школу. Вопроса, куда поступать, передним не стояло. Конечно, в военное авиационное училище и, непременно, в училище летчиков-истребителей. В районном военкомате рапорт приняли и направили на медицинскую комиссию.

В то время в Советском Союзе стремительно развивалась авиация, совершались длительные героические перелеты над Арктикой,  рекорды высоты полета и дальности полетов. Вся молодежь  стремилась в авиацию!

Конечно-же, все желающие поступить в авиационные училища не могли.

После прохождения медицинской комиссии Антону вручили Приказ, согласно которого он через две недели был обязан прибыть для прохождения военной службы и учебы в Тульское военное  училище на отделение арттехслужбы.

Так мой отец стал артиллеристом.

Когда он учился на  последнем курсе, началась Финская война, как тогда писали: «Вооруженный конфликт с белофиннами».

В самом же деле Сталин решил отодвинуть государственную границу от Ленинграда, которая проходила от города всего в семнадцати километрах.

-Ленинград отодвинуть от границы мы не можем, — сказал военным Сталин,- значит, отодвиньте от Ленинграда границу.

В ноябре 1939 года Красная Армия атаковала финскую границу на Карельском перешейке и на других участках Карелии.

Военные силы, которые бросил Советский Союз против Северного соседа во много раз превышали финские и компанию рассчитывали провести быстро и победоносно.

Но с первых дней войны Красная Армия стала нести большие потери. Сказывалась плохая организация наступательных действий и тыловых служб. Также большой урон наносили сильные морозы и высокие снега.

Финские мобильные лыжные отряды нападали на растянувшиеся колонны противника преимущественно в темное время суток и выводили из строя целые воинские соединения. На Карельском перешейке финнами было оборудовано несколько линий мощных оборонительных сооружений из бетона, дерева и земляных валов – так называемая линия Маннергейма. Здесь, на расстоянии окола 150 километров было оборудовано большое колличество  долговременных огневых точек – ДОТов, установлена мощная артиллерия.

Советский план молниеносной и победной операции провалился.

В конце декабря 1939 года курсантов второго Тульского военного оружейного училища подняли по тревоге, погрузили в вагоны-теплушки и отправили на Финский фронт – необходимо было пополнять изрядно потрепанные финнами дивизии.

По прибытию  на Карельский перешеек курсантов в течении нескольких часов переформировали в пехотный полк, поставили на лыжи и вместе с наступающей дивизией бросили в бой.

Однако наступление дивизии было организовано неумело, войска растянулись на десятки километров и с наступлением темноты подверглись нападению финских лыжных отрядов и были окружены. Обороняясь, дивизия несла большие потери убитыми, ранеными и обмороженными. Вместо того, чтобы организовать выход дивизии из окружения, командир дивизии, комиссар и начальник штаба бросили личный состав и бежали с поля боя.

С большими потерями частям дивизии, в том числе и курсантскому полку, удалось вырваться из окружения и выйти в расположение своих частей.

 

Командир дивизии, комиссар и начальник штаба, бросившие своих подчиненных в окружении, за трусость и предательство были расстреляны перед строем вышедшей из окружения дивизии.

Дивизия, пополненная личным составом и вооружением, снова вступила в бой.

В начале февраля 1940 года, после назначения командующим Финским фронтом генерала Тимошенко, положение  стабилизировалось, а 11 февраля Красная Армия начала генеральное наступление и штурм линии Маннергейма. После прорыва первой линии финской обороны, в бой были введены танковые соединения, которые развили успех вглубь финской территории.

Курсантский полк, в котором служил мой отец, принимал участие в штурме линии Маннергейма. После  перелома в ходе Финской компании в пользу Красной Армии, в начале марта 1940 года поредевший от потерь личного состава курсантский полк был выведен из состава действующей армии.  13 марта курсантов доставили в Ленинград на Финский вокзал, где они неожиданно встретили своих товарищей по Тульскому военному училищу. Но они были уже не курсантами, а лейтенантами, хотя  поступили в училище на год позже, и учились на втором курсе. Направлялись эти новоиспеченные лейтенанты-артиллеристы на Финский фронт.  Дело в том, что потерпев неудачу в первые месяцы войны, командование Красной Армии рассчитывало на длительное ведение военных действий.  Курсантам многих военных училищ были присвоены звания досрочно, чтобы пополнить командный состав Карельской Армии.

Но Красная Армия полностью оправилась от неудач первых месяцев войны и двигалась вглубь финской территории.

Финское правительство запросило мирных переговоров. В  Москве 12 марта 1940 года был подписан мирный договор, а 13 марта Красная Армия заняла второй по величине город Финляндии – Выборг.

И вот прямо на Финском вокзале Ленинграда курсанты Тульского военного училища услышали сообщение Советского правительства о победоносном завершении  зимней Финской компании. Второкурсники уже в качестве лейтенантов были направлены в части для продолжения службы, а третьекурсники, принимавшие участие в тяжелых боях в Карелии, отправились в училище, где продолжали учебу и только в  марте 1941 года были выпущены лейтенантами артиллерии.

 

Глава 2, Граница, 22 июня

 

После окончания училища лейтенант арттехслужбы Сухобрус Антон был направлен для дальнейшего прохождения службы в Армейский артиллерийский пушечный полк, который был расквартирован на Западной границе СССР в городе Яворове, Львовской области.  Государственная граница проходила всего в нескольких километрах от расположения полка.

Территории Западной Украины, ранее входящие в состав Польши, были заняты Советскими войсками в сентябре 1939 года. Отношение местного населения к Советской власти и Красной Армии в то время было неоднозначным: сказывались репрессивная политика НКВД по отношению к церкви, особенно к католической, поспешная отмена частного предпринимательства и  коллективизация сельского хозяйства. В результате всего этого большАя часть населения была враждебна к  новой власти.

Надо сказать, что Тульское военное оружейное училище выпускало офицеров  технического состава,  которые отвечали за техническую исправность и ремонт вооружения. Также выпускники  проходили обучение и ведению боя, как и выпускники командных училищ. В частности, отделение артиллерийского вооружения, которое окончил мой отец, выпускало офицеров арттехслужбы.

По прибытию к месту службы  лейтенант Сухобрус был назначен начальником артмастерской пушечного полка.

Несмотря на то, что между СССР и гитлеровской Германией с 23 августа 1939 г. действовал Договор о ненападении, военные понимали, что война в самое ближайшее время неизбежна. В пограничных частях был строгий приказ: не поддаваться на провокации с немецкой стороны, но всегда быть в полной боевой готовности.

Офицеры полка, в котором служил мой отец, находились на казарменном положении и могли покинуть расположение только по личному разрешению командира полка. Орудия и другое вооружение поддерживалось в боевой готовности.

Но в начале июня 1941 года  из штаба  Военного Округа поступил приказ с 15 июня отправить в краткосрочные двухнедельные отпуска практически весь офицерский и сержантский состав, а также старослужащих солдат. В полку осталось только по одному офицеру и сержанту на батарею. Временно, до возвращения из отпуска командира первой батареи, лейтенант Сухобрус был назначен исполняющим обязанности командира батареи, а также исполнял свои непосредственные обязанности начальника артиллерийской мастерской.

18 июня 1941 г. Антону исполнилось 21 год. 21 июня вечером, после дежурства по полку, лейтенант  получил увольнительную из части до 8-00 22 июня и отправился в Дом офицеров на танцы. Возвратился он в расположение полка в офицерскую казарму в 3-00 22 июня, разделся, лег на койку и моментально заснул. Но спасть ему довелось не долго: он проснулся от сильного гула, который раздавался сверху, с ночного неба. Антон быстро оделся, проверил пистолет и выбежал на улицу. В небе, над расположением полка, со стороны границы сплошной  лавиной  летели большие черные бомбардировщики. На территории полка  рвались артиллерийские снаряды — это немецкая дальнобойная артиллерия начала обстрел Советской территории.

Боевые батареи полка располагались метрах в трехсот от казарм, а орудия были нацелены на немецкие батареи по координатам артиллерийской разведки. В считанные секунды Антон был уже в расположении первой батареи, куда  по боевой тревоге уже прибыли орудийные расчеты. И уже в первые минуты после начала войны орудия полка нанесли ответный удар по расположению артиллерии противника. По всей вероятности, немецкие артиллеристы тоже имели координаты расположения батарей полка, потому что  снаряды противника начали рваться среди  работающих орудий. Кроме того, немцы направили для подавления орудий несколько штурмовиков, которые на бреющем полете атаковали расположение полка крупнокалиберными пулеметами и бомбами. Несмотря на яркий безоблачный восход солнца, вокруг стало темно от черного дыма, разрывов бомб и снарядов. Орудия и  расчеты выходили из строя, казармы и другие сооружения были охвачены огнем. К Антону подбежал сержант.

-Товарищ лейтенант, танки!

Антон бросился к разрушенному кирпичному забору и увидел, что в сторону батареи двигаются два немецких танка. За танками, с автоматами в руках,  бежали  до двух десятков пехотинцев.

— Опустить стволы для работы прямой наводкой! – командовал лейтенант.

Целились в двигающиеся танки через стволы, затем заряжали и били прямой наводкой по танкам. После пяти-шести выстрелов прямой наводкой, танки были подбиты, а пехоте  нанесен значительный урон. Атакующие немцы отступили, но возобновились авиационный налет и артиллерийская атака противника.

Из всех орудий батареи действующим осталось только одно, а из личного состава – больше половины составляли потери убитыми. Оставшиеся в строю были ранены или контужены.

К Антону подбежал политрук батареи.

— Лейтенант, командир полка приказал отступить в квадрат 26 с уцелевшими орудиями и личным составом!

В это время рядом разорвалась бомба. Антона подбросило взрывной волной и больно ударило о кирпичную стену, разрушенного склада. Поднявшись на ноги, он  увидел, что политрук лежит на земле, но  туловище и голова его представляли собой кровавое месиво.

Прицепив к полуторке уцелевшее орудие и погрузив в кузов машины  личный состав, лейтенант двинулся в квадрат 26, где командир полка назначил сбор.

В указанный квадрат прибыли быстро и без происшествий. Здесь уже сосредоточилось около пятидесяти человек из разных служб полка, а через несколько минут прибыл  полковник – командир полка с помощником начальника штаба – начальник штаба два дня тому назад убыл в отпуск в Москву.

Командир полка приказал построить полк и сообщил, что началась война с гитлеровской Германией.

Квадрат 26 представлял собой брошенный крестьянский хутор с несколькими хатами-мазанками, и был кружен запущенным разросшимся садом и широким пшеничным полем.

Командир полка собрал офицеров на совещание.

— На Запад за пшеничным полем проходит грунтовая дорога, по которой возможно движение немецких механизированных частей. Нам приказано двигаться с орудиями и личным составом к восточным предместьям Яворова. Другой дороги, кроме указанной грунтовки, нет и мы будем двигаться по этой дороге. Перед началом движения, необходимо произвести разведку, – сказал полковник.

— Товарищ полковник, исполняющий обязанности командира первой батареи лейтенант Сухобрус. Разрешите мне произвести разведку. Имею опыт: во время Финской войны  служил в разведроте.

Антон передал документы работнику штаба, прицепил к ремню портупеи две гранаты, штык-нож засунул за голенище сапога, проверил пистолет, и ползком, по-пластунски двинулся через пшеничное поле к грунтовой дороге, до которой от хутора было метров пятьсот.

Было уже ближе к полудню, солнце припекало, неожиданно установилась тишина, и только высоко в небе  была слышна трель жаворонков. Лейтенант уже проделал ползком около половины пути, как вдруг услышал впереди шум и чье-то тяжелое дыхание. Вдруг пшеница  впереди раздвинулась и  каска Антона ударилась об металл, он поднял глаза и увидел перед собой каску с СС-эсовским знаком.  Немец тоже поднял голову и непонимающе смотрел на своего врага. Это длилось долю секунды, а затем оба разведчика бросились друг на друга. Немец был значительно тяжелее лейтенанта, всей своей огромной тушей придавил его к земле, пытаясь достать десантный нож из ножен.  Антон вонзил пальцы правой руки в его кадык, а левой рукой выхватил из-за голенища сапога штык-нож и с силой всадил  в  район печени врага. Глаза эссесовца вылезли из орбит, изо рта хлынула кровь; тело обмякло и навалилось на лейтенанта.  Антон с трудом освободился от мертвого тела, из нагрудного кармана черной эссесовской куртки с танками в петлицах достал пакет с документами, забрал автомат, пистолет и нож, закрепил все это за плечами и продолжил свой путь к  дороге.

Подобравшись к дороге, он увидел на проезжей части грунтовки стоящие немецкие танки и танкистов, которые сидели на обочине. Танкисты курили и десантными ножами ели тушенку из больших жестяных банок. Танков было больше десяти.  На башнях танков были нанесены эссэсовские знаки, а танкисты были в черных куртках и пилотках с такими же знаками.

— Танковая дивизия СС, — подумал Антон.- Видимо немцы заметили движение полка на хуторе и послали разведчика. Пока они не обнаружили пропажу, необходимо уходить с хутора.

Вернувшись на хутор, Антон доложил обстановку командиру полка, который принял решение  незаметно для немцев покинуть хутор и углубиться в лес.  Две полуторки пришлось привести в негодность и оставить на хуторе, а орудия – их в полку осталось всего три — на руках потащили с собой. Покинув хутор, остатки полка с орудиями на руках опустились в глубокий, густо поросший лиственными деревьями  овраг, и двинулись к лесу, до которого было не менее двух километров.

Находясь в метрах двухсот от спасительного леса, артиллеристы услышали канонаду — немецкие танкисты обстреливали хутор, а затем раздался гул моторов – это танки по пшеничному полю двинулись  к предполагаемому расположению противника.

Артиллеристы  вошли в лес и углубились в него.

А по всем дорогам, вглубь Советской территории на машинах, танках и пехотными колоннами двигались немецкие войска.

Артиллерийский полк, как и многие другие части Красной Армии, попал в окружение.

Было 22 июня 1941 года.

Шел первый день войны.

 

Глава 3, Окружение

Углубившись в сосновый лес,  артиллерийский полк двинулся на восток.  Оставалась надежда, что к границе уже подтянуты свежие силы Красной Армии и прорвавшиеся на Советскую территорию войска противника вскоре будут отброшены за границу. Но вскоре  стало понятно, что полк попал в окружение: по всем дорогам двигались немецкие войска, а в воздухе господствовала авиация противника.

Уже в лесу артиллеристы встретили около сотни своих однополчан: медсанбат полка почти в полном составе во главе с полковым врачом, связистов, работников штаба, личный состав арттехмастерской, солдат роты охраны. Все были с оружием, а арттехмастерская на двух гужевых повозках вывезла инструмент и запасные части для ремонта орудий.  Среди  них был и комиссар полка. Он был ранен в левое плече, но  у него под гимнастеркой было спрятано полковое знамя.

В лесу к полку присоеденились еще несколько сотен окруженцев — это были пограничники, солдаты и офицеры авиационного полка, военнослужащие других родов войск. Также были найдены бесхозные лошади и гужевые повозки, на которых погрузили раненых. Орудия теперь транспортировали лошадьми.

Из личного состав были сформированы роты и другие службы.   Двигались на Восток. Впереди шла авангардная рота, командовать которой командир полка поручил лейтенанту Сухобрусу. В задачу  авангарда входила разведка пути следования и уничтожение возможного противника. В авангард входило около пятидесяти солдат и сержантов, вооруженных карабинами и немецкими автоматами, а также несколькими  ручными пулеметами. За авангардом следовали на конной тяге три орудия с обслугой, арттехмастерская, медсанбат, раненые на повозках.  В арьергарде двигалась рота охраны. Также, на некотором удалении, у каждой стороны колонны двигались вооруженные солдаты бокового охранения.

Во время движения к полку постоянно примыкали новые окруженцы. Через два дня следования в составе колонны уже было не меньше  шестисот человек. Шли вечером и ночью, а в светлое время суток маскировались в оврагах с густой растительностью, выставив по периметру лагеря охрану. Через неделю вышли на опушку леса, за которым было поле и  грунтовая дорога. Лейтенант Сухобрус, взяв с собой троих солдат, отправился в разведку. Пробравшись ползком через поле, разведчики приблизились к грунтовой дороге и увидели, что за ней были вырыты окопы, за которыми  расположилась вражеская артиллерийская батарея, а справа и слева от нее  тянулись окопы пехоты.  За дорогой местность опускалась вниз к узкой реке, на берегу которой в бинокль лейтенант  увидел  окопы с огневыми точками-пулеметами и красноармейцев в касках. До окопов нашей обороны было до километра.

Вернувшись в лагерь, Антон доложил обстановку командиру полка. Было принято решение ночью перейти линию фронта в районе расположения вражеской артиллерийской батареи. Командир полка приказал лейтенанту Сухобрусу с наступлением темноты бесшумно обезвредить личный состав батареи и  охрану.

Из числа окруженцев были подобраны десять разведчиков,  с которыми Антон с наступлением темноты отправился к немецкой батарее. Работали ножами и штыками. С начала сняли часовых, а потом и артобслугу, которая отдыхала в окопах. Все прошло быстро и бесшумно. Затем колонна подтянулась к опушке леса и стала ждать  приказа о выступлении. Дело в том, что командир полка отправил лейтенанта Сухобруса  к нашим окопам предупредить красноармейцев о прорыве, чтобы избежать обстрела окруженцев своими солдатами, а также договориться об артобстреле немецких пехотных окопов.

Антон ползком и низкими перебежками добрался до наших окопов и был задержан часовым. Увидев перед собой лейтенанта-артиллериста, красноармеец проводил его к командиру роты. Командир роты, лейтенант, увидев артиллериста, схватил его за плечи и весело закричал:

— Что, Антон, долг получить пришел?

Присмотревшись, Антон узнал в нем, знакомого офицера-пехотинца, с которым он 21 июня вечером играл в Доме  офицеров в биллиард. Тогда этот лейтенант проиграл ему партию на пиво.

— Да, Коля, пришел долг получить, только не пивом.

Антон доложил пехотному командиру обстановку.

Пехотинец по полевой связи сообщил ситуацию командиру батальона и попросил скоординировать артиллерийский удар по пехоте, оставив коридор  через обезвреженную немецкую батарею.

Через десять минут по немецким окопам начала  бить наша артиллерия, налет, правда, был не массированным, так как, по словам пехотного командира,  у артиллеристов осталось не поврежденными только три орудия.

После начала артобстрела, окруженцы через  немецкую батарею начали переход линии фронта. Вышли все, без потерь личного состава и вооружения.

Вышедших из окружения встречал взвод НКВД, который  сопроводил их на сборный пункт, где им надлежало пройти  проверку, после которой военнослужащих направляли на переформировку.

Тройка следователей НКВД заседала в хуторской крестьянской хате, куда по очереди вызывали офицеров.

— Какую должность, лейтенант, занимал до войны?  — спросил Антона хмурый капитан НКВД с перевязанной бинтами головой.

— Был на должности начальника арттехмастерской Армейского артиллерийского пушечного полка.  22 июня был назначен исполняющим обязанности командира первой батареи.

— Где твои орудия, лейтенант, где личный состав.?

— Из орудий батареи, товарищ капитан, вывели из окружения одно, остальные были уничтожены артиллерией и авиацией противника утром 22 июня. Из личного состава арттехмастерской и обслуги первой батареи вышли из окружения меньше половины, из них много раненых.

— Почему не воевал, лейтенант, почему бросил батарею и отступил? Расстрелять паникера!

К Антону подошел сержант НКВД  и хриплым голосом сказал:

— Пошел, лейтенант!

— Куда?

— Куда, куда? К стенке!

Капитан поднял голову.

— Давай следующего!

Майор НКВД, который сидел за столом в дальнем углу хаты и что-то писал, встал и подошел к капитану.

— Табак есть, Скворцов?

В это время взгляд майора остановился на артиллеристе, которого сержант вел к выходу на расстрел.

— Стой, лейтенант! Ты артиллерист?

— Так точно, товарищ майор.

— Какое училище  окончил?

— Тульское оружейное, весной сорок первого.

— Тульское оружейное? А я в тридцать  шестом его окончил.

Майор внимательно посмотрел на  лейтенанта-артиллериста.

— Слышишь, Скворцов, отправь его на переформировку, пусть воюет. Наше училище трусов не выпускает! Свободен, лейтенант.

После проверки  следователями НКВД Армейский артиллерийский пушечный полк был пополнен орудиями, личным составом  и переброшен на Днепр, под Киев.

 

 

Глава 4. Оборона Киева

 

До середины июля 1941 года в приграничных районах Советского Союза войска Красной Армии  на Юго-Западном направлении понесли большие потери, и, с тяжелыми боями, под натиском немецкой группы армий Юг отступали вглубь своей территории.

Немецкие войска в составе 1-ой танковой группы, 6-ой и 17-ой армий наносили главный удар на Киевском направлении.

Советское командование  приняло меры по усилению  Киевского укрепрайона: под Киев были переброшены резервные дивизии Красной Армии, в том числе  значительное количество авиации и тяжелой артиллерии. Для  обороны береговой линии под Киевом были сосредоточены корабли Днепровской военной флотилии, силами ополчения и жителей прифронтовой  полосы строились продолжительные противотанковые рвы, земляные валы и другие оборонительные сооружения.

Успешно действовали войска 5-ой Армии, наносившей удары с севера во фланг 6-ой немецкой армии и 1-ой танковой группы. Наша 26-я Армия также начала наступление, нанося значительный урон противнику, а 7 августа 1941 года эта дивизия форсировала Днепр и  выбила немцев из  города Богуслава, который был захвачен противником в начале наступления.

На реке Ирпень под Киевом были остановлено наступление немецких мотопехотных дивизий и танковых корпусов. Немецкое командование, не ожидавшее такого сопротивления Красной Армии, бросило под Киев новые армейские и авиационные соединения, но  наступление немцев было остановлено.

Началась оборона Киева.

Армейский  артиллерийский пушечный полк, в котором служил лейтенант Сухобрус Антон, занял оборону в первой полосе Укрепрайона Юго-западнее Киева.

Круглосуточно пушки полка били по противнику, который также беспрерывно атаковал укрепрайон. С воздуха оборонительные линии Красной Армии атаковала немецкая авиация, которая несла значительные потери от работы наших зенитных орудий.

В результате ударов вражеской артиллерии и авиации, орудия полка получали повреждения и выходили из строя. Под огнем противника артмастерская лейтенанта Сухобруса восстанавливала поврежденные орудия и возвращала их в строй.

Для овладения столицей Украины немецкое командование выделило большую часть сил 6-й армии, а также 1-ю танковую армию, которые беспрерывно наносили удары по Киеву и оборонительным линиям Красной Армии.

Войска Юго-Западного фронта  сорвали замысел врага по молниеносному захвату Киева и стойко держали оборону.

30 июля 1941 года 6-я немецкая армия и  1-я танковая группа, усиленные большим количеством авиации, перешли в массированное наступление на Киев и Коростень.

По всей линии обороны  Киева начались кровопролитные бои. На прорыв обороны  Киевского плацдарма противник бросал все новые и новые силы.

Войска Юго-Западного фронта, оборонявшие Киев, несли значительные потери, но, истекая кровью, держали оборону. Солдаты и офицеры проявляли стойкость и мужество, не покидая боевых  позиций даже ранеными.

На шестой день наступления  немцы, применив бомбардировщики и тяжелую артиллерию, танковым ударом прорвали первую линию укрепрайона.

В результате массированных налетов вражеских бомбардировщиков, Армейский пушечный полк потерял убитыми более половины личного состава и орудий, но ни на минуту не прекращал обстрела наступающего врага.

Немецкое командование решило перебросить под Киев свежие силы и прорвать оборону столицы Украины.

В середине сентября немцы перебросили под Киев новые танковые соединения, которые соединились под  Лохвицей с  дивизиями 1-ой  танковой группы, окружив четыре армии Юго-Западного фронта. Разгорелись жестокие бои. Окруженные части Красной Армии отчаянно дрались с превосходящим противником, но силы были неравными, в результате чего наши войска понесли большие потери убитыми и ранеными, а  сотни тысяч солдат и офицеров были взяты врагом  в плен.

Командующий Юго-Западным фронтом генерал Кирпонос и штаб фронта также были окружены, потеряли управление войсками, и, выходя из окружения, погибли в бою.

19 сентября 1941 года 37-я Армия, оборонявшая Киев, получила приказ Ставки оставить Киев.

Отступая, войскам 37-ой Армии необходимо было переправить через Днепр максимальное количество военной техники и личного состава. Для этого под непрерывным огнем противника и бомбардировок с воздуха строились понтонные мосты через Днепр, сосредотачивались все наличные плавсредства.

Вдоль береговой линии Днепра для  охраны переправ располагались оборонительные отряды пехоты и артиллерия.

Боеспособные останки Армейского пушечного полка  прикрывали отступление наших войск на южных окраинах Киева. Командир полка приказал лейтенанту  Антону Сухобрусу взять командование оставшимися орудиями на себя, так как  все командиры батарей погибли в последних  схватках с противником. Сам командир полка организовал сводный отряд из служб полка и, заняв оборону на береговой линии Днепра, вместе с бойцами вел огонь из автомата.  Армейские дальнобойные пушки пришлось применять для уничтожения наступающей пехоты и танков врага. Для этого Антон приказал опустить жерла орудий и целиться по наступающему противнику через дула пушек, а прицелившись, подавать снаряды  и стрелять. Так били по пехоте и танкам на расстояние  50-100 метров.

Для обеспечения защиты переправ был брошен весь личный состав  армии, незадействованный в устройстве переправ и  эвакуации военной техники. Работники штабов, интенданты, медсанбаты, легкораненые – все с оружием в руках обороняли переправы.

В небе над переправами наши немногочисленные истребители отбивали налеты вражеских бомбардировщиков, но вражеские бомбы все же достигали своей цели и разрушали переправы, уничтожая и ввергая в воду технику и людей.

Когда  военная техника и основная часть личного состава переправилась   на левый берег Днепра, командир полка приказал грузить на плоты уцелевшие орудия, личный состав и отчаливать от берега.

К берегу саперы причалили большие плоты, на которые были погружены орудия. Под обстрелом без потерь дошли до середины Днепра, но тут в плот,  в котором находился  лейтенант Антон Сухобрус, ударил артиллерийский снаряд. Плот  разлетелся в щепки и люди оказались в холодной воде. Антон ощутил, что левая рука его не слушается, он пытался грести одной правой рукой, но сапоги и тяжелая шинель тянули его на дно. Он попытался освободиться от обмундирования, но одной рукой сделать это было невозможно. Спасло его большое бревно, которое  проплывало мимо. Антон обхватил рукой это бревно и поплыл вместе с ним по течению. Вскоре на повороте русла реки бревно прибило к берегу, и Антон выбрался на сушу.

Двигаясь по берегу Днепра на север, лейтенант вскоре вышел на расположение своего полка, который получил приказ оборудовать боевые позиции и начать обстрел противника, который  на правом берегу готовился к форсированию Днепра.

По приказу командира полка лейтенант  Сухобрус  снова принял командование батареями.

Немцы, заняв правобережную береговую линию, начали строить понтонные переправы и готовиться к форсированию водной преграды, а  наши батареи  били по вражеским позициям. Большое количество обескровленных частей Красной Армии отступало вглубь левобережной Украины, подвергаясь авиационным налетам  и артиллерийским атакам  противника.

Армейский пушечный полк и другие боеспособные части Красной Армии,  укрепившись на береговой линии левого берега Днепра, вели огонь  противнику, который готовился к водной переправе.

Шел  сентябрь  трагического одна тысяча девятьсот сорок первого года от Рождества Христова и третий месяц беспощадной войны…