«ВАЛЕРИЙ СМИРНОВ И КРОШКА ЦАХЕС БАБЕЛЬ»

Posted in Дорошенко Александр, Свежее, с пылу с жару, Статьи by admin
Май 24 2010

Дорошенко Александр…

Крошка.

Крошка Цахес.

Крошка Цахес Бабель.

   «Крошку Цахес» написал Эрнст Теодор Амадей Гофман. Это не имеет никакого отношения к евреям. Гофман жил среди сплошных немцев, хуже не придумаешь даже врагу, и надо было ему, Гофману, с кем-то и чем-то насмерть бороться. Так бывает. Сила, не имеющая приложения, иссякает.

   Крошка Цахес у Гофмана, так много давшего нашей русской литературе, это нечто двуличное, противное и …

«Крошка Цахес Бабель» — это новая книга Валерия Смирнова.

   У меня есть два имени этому тексту, который пишу о Валере Смирнове и его книге. Собственно, две идеи.

   Первая это Самсон и филистимляне.

   Здесь важно помнить, — филистимляне вовсе не трогали Самсона. Они мирно жили себе в своей стране, пока на их голову не свалились евреи. Это Самсон навещал филистимлян, это он их унижал и оскорблял на каждом шагу.
Самсону нужны были даже не враги, но противники. Надо же было Самсону на что-то расходовать неизбывную силу.

   Вторая идея это мельницы-великаны. Они ведь тоже не трогали Дон Кихота. Вертели себе крыльями, куда дует ветер. Что не понравилось Рыцарю в этом деле?

   Все просто, — если не существуют Драконы и злые волшебники, не существуют и прекрасные дамы. Бог с ними, с этими дамами, те еще попадались тогда и сегодня, но главное, — не остается ради чего и с кем достойно вступить в бой.
   Это Валера борется не столько с Бабелем, как с язычниками-филистимлянами. Он нашел для себя повод, и создал себе противников, которых и превратил во врагов. Валере нужен был не столько сам Бабель, сколько его эпигоны. Бабель просто был повод.
   Язык Бабеля — главное в нем. Он создал два языка, он был двуязычным писателем.
   Бабель выдумал свой конармейский язык. Язык этого страшного кровавого похода, который никак не закончился, но продолжает литься кровью невинных и мучениями растерзанных…
   Он создал из небытия этот напряженный язык, звенящий метафорой, язык ненависти и неприятия, насилия и произвола, безнаказанных убийств и страшных мучений, язык крови и грязи, в которой так легко растворяется кровь. Язык, в
котором места иному, основе нашей человеческой жизни, исходно не было и быть не могло…
   Он знал, что факт ничего не выражает, что правильно передать происшедшее человеческим языком
невозможно, просто по той причине, что человек во все невеселые времена своей невеселой жизни такого ужаса не испытывал и поэтому не нуждался в способе передачи.
   Он искал и подбирал факты, но знал, даже если громоздить эти факты горами, они просто заслонят небо, и мы утратим зрение. Знал, что есть счет, и в нем смерть и мучения одного человека и смерть и мучения многих тысяч,
равнозначны, что от умножения образов смерти, смерть не становится страшнее.
   Для описания Ада, самых страшных его глубин, где путешествовал Дант, нужен язык, созданный Бабелем. На этом языке Бабель написал свою гениальную книгу-предупреждение, «Конармию», единственное, что написал, если правильно считать.
   По сути, «Конская армия» Бабеля это «Божественная Комедия» Данта новых времен, с разницей в том, что эти ужасы не созданы слабым человеческим воображением.
   Написать на ином языке и выразить этот ужас невозможно.
   Он нашел образы и слова. Он показал, каким становится этот народ, если отпустить поводки, и каким он станет завтра, если это, не приведи Господь, случится вновь. Жадность к чужому, злобная зависть и безнаказанность за кровавые преступления…
   Бабель выдумал и язык своих одесских рассказов, в этом Валера прав. Он не
запоминал услышанное на наших улицах, не записывал, не вставлял в свои одесские тексты известные нам с детства слова и готовые фразы, но брал на слух главное в этом языке, его музыку, тональность, напевность…
   Он не был попугаем, говорящим на идиш, и не был попугаечным интеллигентом, говорящим на правильных русских переводах с еврейского, если такие переводы вообще возможны… Он шел музыкой одесского говора, музыкой наших улиц и площадей…
   Это гениальный язык страны, населенной Бабелем и его читателями, искать его корни в говоре толпы, в нашей одесской речи пустое занятие, там этого нет в словах, но там оно в самой сокровенной основе…
   Наш одесский язык, настоящий, это то, что остается, — когда не слышны слова!
   Но из языка одесских рассказов Бабеля ничего родиться не может, разве что многочисленные, вездесущие и неистребимые эпигоны-филистимляне. Валера говорит об этом, и он говорит правду.
   А что там Бабель имел с режимом, так кто с ним этого тогда не имел? Кто с этим режимом не играл в
прятки? И все знали, что запрятаться от него еще никому не удалось.
   Как говорит Валера, словами моего детства, они играли в «жмурки».
   Не следует судить человека только за то, что ему смертельно хочется жить.

Читать ещё в Библиотеке Весёлого Маклера

   Комментарии, замечания и сообщения Вы можете оставлять на ФОРУМЕ ВМ
No Comments yet »
Tagged as: библиотека, враги, Дорошенко Александр, евреи, Крошка Цахес Бабель, немцы, Одесса, одесская литература, одесский язык, приложение, сила, Смирнов Валерий, Украина, Эрнст Теодор Амадеё Гофман