Тема сия обговорена, пережевана и описана столько раз, что и браться за нее вроде неприлично. И тем не менее, на мой взгляд, писать о ней сегодня необходимо. По той простой причине, что снова и снова распространяется и тиражируется заведомая и корыстная ложь, внушаемая прежде всего молодому поколению. Тем, кто будет жить в этом городе после нас…

Итак — мифы об Одессе. Прежде всего определимся с терминологией. В современном разговорном языке зачастую мифами называют некие расхожие, но явно неверные обобщенные представления, типа «все русские — пьяницы», «все евреи — жулики», и т.д. и т.п. Между тем, эта концентрированная и однобокая клевета относится скорее к распространенным среди узколобого мещанства предрассудкам, а не мифам истинным. Не вдаваясь в мудреный культурологический анализ, видящий корни истинных МИФОВ (простите за парадокс) в коллективном бессознательном, определим для себя: МИФ — это некая выработанная временем сумма основных представлений о том или ином явлении… Не всегда фактически точный, тем не менее, он в крайне сконцентрированной форме дает верное представление о сути, о духе того или иного культурно-исторического феномена. В нашем случае — феномена Одессы.

И начнем мы наш экскурс с тех самых старых и новых эрзац-мифов, попытавшись проследить их корни и, по мере слабых сил, — разоблачить.

«Одесса-мама» — город веселых налетчиков и шутов

Сие расхожее представление можно вкратце свести к следующему: дескать, наш город — это всемирное средоточие обаятельных негодяев, которые норовят обчистить вас дотла с шуточками и прибаутками, типа «Жера, подержи мой макинтошь, пока я этого тухлого фраера изделаю». Еще недавно у жителей иных центров цивилизации типа Москвы известие о том, что новый знакомец — одессит, вызывало двоякую реакцию. Либо столичный абориген начинал опасливо держаться за карманы и пересчитывать серебряные ложки, либо настойчиво требовал от вас свежих хохмочек и анекдотов.. .Одно, правда, не исключало другого. И удивлению не было предела, когда выходец из всемирно известного питомника налетчиков и куплетистов оказывался вполне интеллигентным человеком, не склонным ни к экспроприациям, ни — к безудержному шутовству.

Откуда взялись эти, мягко говоря, однобокие представления? Ответ неоднозначен, но, в сущности, сводится к двум сложносоставным частям большой головоломки. Первая — это непомерная, раздутая популярность плодов творческой фантазии Исаака Бабеля, принятых доверчивыми интеллектуалами за историко-культурное откровение. Беда оказалась в том, что этот талантливый мистификатор изобразил мир молдаванских маргиналов столь достоверно и сочно, что его приняли за истинный облик всей Одессы. Господа культуртрегеры не только из Москвы и Нью-Йорка, но из самой Одессы столь свято поверили в миф о том, что наш город перед Первой Мировой был едва ли не под властью неимоверного Бени-Короля и прочих неописуемых Фроимов Грачей, что не удосуживаются обратить внимание на явное противоречие сего тезиса трудам множества мемуаристов, историков и писателей. В том числе — и самих себя! Одесса интеллигентная, литературная, научная, журналистская, дворянская, в конце-то концов, — оказалась в густой тени пригородных уголовников местечкового пошиба!

Впрочем, бабелевский миф столь полно развенчан в последней, книге нашего земляка — писателя Валерия Смирнова «Крошка Цахес Бабель», что любопытствующих отсылаю напрямую к ней.

На хлипком фундаменте «бенизма-бабелизма» воздвигнута целая пирамида литературо- и краеведческих талмудов, безбожно кастрирующих нашу реальную культурную историю. И вскоре она будет увенчана памятником самому Исааку Эммануиловичу, в общем-то, не повинному в культе собственной выдумки…

Вторая половина сией конструкции – это опять-таки нездорово раздутая «юмористическая репутация» нашего бедного города. Южный веселый дух Ильфа и Петрова, Катаева и Славина сегодня свелся к позорной имитации в площадно-балаганном духе. Примеры налицо — от вселенского позорища «Джентльмен-шоу» до похабного непотребства «Голых и смешных», увы, снимаемых тоже у нас… И над всей этой пошлятиной, позорящей само имя Одессы, витает, как некий благословляющий дух, фигура Михаила Жванецкого. Когда-то автора смешных эстрадных текстов, острых и слегка намекавших на крамолу, а в последние лет двадцать — почившего на лаврах говорильщика тостов на богатых и сановных мероприятиях… В этой искривленной системе координат он играет роль «великого писателя и философа». По истинному же счету, являет собой классический экземпляр сытого и прикормленного власть имущими «философа-разговорника» из «Всемирной истории» Мэла Брукса…

Сознательно оставляю за скобками блестящую комик-труппу «Маски» и нескольких несомненно талантливых юмористов. К сожалению, в мире попсовых кумиров и ложного блеска судят об Одессе не по ним. И прижизненные памятники, и названия бульваров достаются бессменному президенту «Всемирного клуба одесситов», повелевающему своей паствой… из Москвы. Благодарная же паства густо кадит ладаном перед иконой «Величайшего из великих — Бабеля» и пророка его Жванецкого.

Хорошо хоть, и о других, реальных и куда более значимых персоналиях нашей культуры порой вспоминает. И на том спасибо!

Город, из которого надо ехать

В этом случае мы имеем дело с ошибкой иного рода. Ошибкой перенесения вчерашних реалий в день сегодняшний. Тут просто необходим небольшой исторический экскурс.

…Год 1910. Уже утихли баталии революции 1905, а великой империалистической бойней еще и не пахнет. Одесса по праву носит титул неофициальной, третьей столицы империи.

Университетский город со множеством научных школ — от истории до медицины и физики. Центр торговли и промышленности, в коем не жалеют больших денег на культуру и просвещение. Здесь издается больше газет и журналов, чем в Москве (не говоря уж о вовсе провинциальном Киеве), где публикуются корифеи русской литературы — Бунин, Куприн и прочие, — часто и подолгу живущие в нашем городе. «На заработки» в одесские газеты приезжают такие зубры отечественной журналистики (и юмористики!), как Влас Дорошевич и Аркадий Аверченко. Здесь рождаются и работают всемирно известные писатели — пьесы Семена Юшкевича, к примеру, ставят в Московском художественном театре Станиславского и за рубежом, его романы переведены на многие европейские языки.

Одесское «Товарищество Южнорусских художников» входит в число сильнейших в стране объединений подобного рода, картины Костанди, Нилуса. Дворникова — гордость лучших коллекций далеко не только в Одессе и Петербурге… А еще подрастает талантливая молодежь — поэты, писатели, ученые и художники. Львиная доля из них будет рассеяна по стране и миру злыми ветрами войны и революции… В городе есть, может быть, главное для центра цивилизации европейского уровня. Культурная среда, сформированная в уникальных условиях и за уникально короткое время. Полиэтническая по составу, русская по языку и почве, европейская по масштабу. Расписывать снова и снова историю формирования этой среды не моя задача. Достаточно почитать
на мой взгляд, знаковую книгу, вышедшую тогда. «Старая Одесса» Александра Дерибаса — основа того доброго и передающего суть сутей нашего города истинного МИФА. Мифа о веселом, мудром, просвещенном и, в то же время, — грустном городе, где эллин и иудей жили рядом с русским, итальянцем и французом, учась друг у друга и вместе создавая нечто новое… Своеобразную культуру европейского уровня.

Тогда никто и помыслить не мог, как скоро все это разлетится осколками разбитой вдребезги жизни. Никто и представить себе не мог, что одни, как Юшкевич, Бунин, Куприн и Нилус, — будут вынуждены бежать от большевизии за границу. Другие — та самая «Одесская плеяда», Ильф и Петров, Катаев, Олеша, Бабель, Славин (список можно продолжать долго), — откочуют в Москву из горячо любимого города просто потому, что им нечего стало делать в УКРАИНСКОМ губернском «мисти», в которое превратили Одессу единым росчерком пера. Третьи – такие, как Георгий Гамов — будущий автор теории «Большого взрыва» и соавтор американской атомной бомбы, — покинут родину, воспользовавшись возможностью, незадолго до очередной волны репрессий… Среда начала распыляться, потеряв если не поддержку державы (к излишне по-европейски свободной Одессе относились с подозрением и до революции), то хотя бы толерантность властей. Волны «чисток», украинизации и прочих «-аций», привели к провинциализации. У руля и в науке, и в культуре оказалась серая, но крайне агрессивная посредственность хуторянского пошиба и происхождения, люто ненавидевшая сам дух Одессы, но стремившаяся подмять город, с его теплыми сортирами и номенклатурными квартирами, под себя. Для этого они готовы были на все — от доноса до прямых фальсификаций. Достаточно вспомнить «народного академика» Лысенко, начавшего свою феноменальную карьеру в нашем Селекционном институте…

Почва, пропитанная духом старой Одессы, продолжала рождать талантливых людей. Но для реализации им было просто необходимо уезжать. В городе, по-прежнему претендовавшем на своеобычность, но низведенном на уровень рядового областного центра УССР, можно было сформироваться в остатках прежней культурной среды, существовавшей вопреки унифицирующим «вказивкам» Киева, давившего любые проявления вольного духа старой Одессы. Но свободно творить, сохраняя этот крамольный дух, было уже невозможно. Любые проявления «одесских штучек» неукоснительно удушались в потных объятиях «творчих спилок» и прочих директивных органов. Союзы писателей, журналистов и художников, сколоченные из пришлых и абсолютно чуждых духу города агрессивных «одесситов в первом колене», с яростью церберов боролись с любыми отступлениями от ультра-серого казенного уровня. Живая южная орнаментальная проза и поэзия, живопись, не укладывавшаяся в тошные каноны соцреализма, краеведение, хоть немного приближавшееся к истинному облику города — все это в разные времена объявлялось местничеством, безродным космополитизмом, буржуазным абстракционизмом…благо, «-измов» всегда хватало!

В конечном итоге, к предперестроечным временам найти одессита в одесском же отделении союза писателей или художников стало столь же сложно, как негра — в Ку-Клукс-Клане (сознательно повторяю собственное определение многолетней давности — оно почти не устарело!).

Все более-менее оригинальное вытеснялось – будь-то «нестандартная» певица Лариса Долина, слишком одесские Карцев и Ильченко вкупе со Жванецким; объявленный диссидентом и изгнанный из страны писатель Аркадий Львов, за то же инакомыслие отправленная в лагеря поэтесса Ирина Ратушинская.

Не говоря уж о множестве художников — от Хруща до Дульфана. Одни находили себе место под солнцем в Москве, другие — за океаном. Одесса же становилась невольной мачехой для своих талантливых отпрысков и… сытной кормушкой для бесталанных, но весьма активных чужаков. Выбор — ехать, чтобы состояться, или остаться в странном состоянии «внутреннего эмигранта», как Кира Муратова, отлученная от кино на десятилетия, или многие писатели, издавшие первые книги уже далеко за 50 лет, стоял до начала пресловутой перестройки.

При всей своей разрушительности перестройка дала возможность выйти из подполья очень многим. Но — выжили и реализовались в Одессе к нашему времени только те немногие, кто был готов к жизни «волка-одиночки», умея творить практически вне достойной их уровня среды, а заодно и ухитряясь добывать средства для издания книг или постановки фильмов. Их можно сосчитать едва ли не по пальцам одной руки. Остальные продолжали и продолжают уезжать за славой и деньгами, в основном во все ту же Москву, дающую и финансовую независимость, и необходимую для творческого развития атмосферу, все ту же неоднократно помянутую культурную среду. Не говоря уж о множестве богатых и профессиональных издательств, литературных журналов, профессиональных критиков… Наш же город даже при современных средствах коммуникации, позволяющих за секунды передать рукопись в любой конец света, удобен для творческой работы только самодостаточных одиночек. Ни одного литературного периодического издания, ни одного крупного издательства!

Отдельные «кучки» начинающих, зачастую весьма одаренных, группируются вокруг людей, не обладающих должным уровнем мастерства, зато по-местечковому амбициозных… Результат — налицо! Жалкие сборники, изданные на свои деньги мизерным тиражом, и сугубо провинциальная вражда «мили- и санти- «мэтров», заменивших мэтров уже ставшей легендарной «золотой эры» 10-х-начала 20-х годов прошлого века… А что же «союзы»? Они по прежнему изображают неимоверную преданность режиму, с ловкостью хамелеонов мимикрируя, сменив красную окраску на «жовто-блакитную», борясь за жалкие, но все-таки существующие льготы и дотации… И, живя в своем унылом профессионально-патриотическом мирке, высасывают из пальца очередной ложный миф об Одессе.

«Одеса — суто українське місто»

Именно так звучит сия, крайне далекая от исторических реалий, «теория», напрочь отрицающая всю двухсот-с-лишним-летнюю многонациональную культуру нашего города. Дескать, все это имперско-совковые выдумки. На самом деле, оказывается, изначально все у нас было сделано украинцами и на их же неповторимой «мове». Канонизация явной лжи, сделавшая карьеру многим из нынешних «зубров» при советской власти, снова кормит их, одномоментно отрекшихся от партбилетов и ставших «щирыми» до полного неприличия… Примкнувшая к ним молодая и столь же беспринципная поросль при явной поддержке страдающих национальным маразмом властей, агрессивно борется с… реальными остатками одесского культурного наследия. В сущности, процесс насильственной украинизации продолжает старый курс на провинциализацию и унификацию непокорной Одессы. Но, благо, времена меняются, и многое зависит от нас. От нас и тех, кто придет к власти в стране и городе. Городе, который еще может возродить свой истинный культурный облик. Облик европейский и русскоязычный, многонациональный и неповторимо-своеобразный. Для этого нужно и много и мало — истинная свобода и деньги тех, кому он действительно дорог.

Игорь ПЛИСЮК

Источник: timer.od.ua

Если ехать по левому берегу обмелевшего Куяльницкого лимана, в воде, в той мелкой полоске что от нее осталась, видны потемневшие от времени деревяные колышки. Они одиноко торчат над водой, напоминая о прошлых временах. Когда-то я спросила отца, что это за колышки, и он ответил, что в давние времена на них лежали доски, и люди так добывали из Куяльника соль. Давно это было. Отхлынула вода, разобрали доски, а колышки остались, видно крепко были в землю вбиты.

Вот такими колышками, крепко вбитыми в землю, возвышающимися над общим уровнем стандартных людских голов мне кажутся «люди совести», правозащитники, диссиденты и прочие ненормальные. Вместо поисков уютного места в жизни для себя любимого, они выходят на Красную площадь, зная, что через 20 минут окажутся в застенках, или сейчас, в более спокойное время куда-то ездят, воюют с чиновниками, пишут письма и добиваются справедливости для незнакомых им, в чем-то пострадавших людей.

К их числу относится одесская правозащитница, журналистка, известная всей Украине, Ирина Голобородько-Линардато.

Жизнь у нее сложилась не сладко. Еще не было ей годика, как вместе со всей семьей она была депортирована в Казахстан, куда СССР ссылал советских людей по национальному признаку. Вся их вина была в греческих корнях. Но в 1956 году вышел указ о возвращении греков на места рождения, и Ирина возвращается в Одессу. Выучилась, получила специальность реаниматолога, спасла сотни людей и сама лично давала им кровь. За всю жизнь отдала в совокупности более 80 литров крови.

В 1975 году вступила в ряды диссидентов-правозащитников, затем в члены одесского отделения «Хельсинкской группы», была основателем Народного союза содействия перестройке, «Одесского мемориала», «Народного руху Украины», членом Совета национальностей от греческой общины Одессы, член Украинской секции Internationale Geselschat fur Menschenrechte IGFM, участником Международной Правозащитной Ассамблеи, членом Конгресса Федерации Греческих сообществ Украины.

То есть всю свою жизнь на протяжении последних 36 лет Ирина посвятила делу восстановления справедливости, делу защиты прав человека. А делается эта работа бесплатно, за счет личного времени, за счет собственного здоровья, своих нервов.

Для того, чтобы ее правозащитная деятельность была более эффективной, Ирина становится журналисткой.

Была редактором отделов «Громадська приймальня» та «Журналістських розслідувань» независимой областной газеты «Правое дело». Ее журналистские расследования всегда были острыми, аргументированными и обьективными. Своим пером она боролась против коррупции, защищала права людей. Многого добилась своими публикациями в таких областях общественной жизни, как развитие государственной этнополитики, европейской интеграции Украины в ЕС, деятельности органов местного самоуправления, борьбе с проявлениями ксенофобии и шовинизма. Боль ее репрессированного по национальному признаку народа глубоко и навсегда укоренилась в ней, и заставляла бороться с проявлениями шовинизма в украинском обществе, работать на ниве национального возрождения и национального самосознания, национального единства и духовного развития украинского общества.

Она помогла тысячам репрессированных и другим гражданам Украины – многодетным семьям, одиноким матерям, сиротам, детям-инвалидам, людям пожилого возраста в защите их прав, прав национальних меншинств, не жалея своих сил и даже жизни, потому что благодаря ее общественной и журналистской деятельности, бывали и угрозы в ее адрес, и физические нападения.

Ну и что, скажете вы, Ирина Голобородько замечательный, светлой души человек, талантливая, неординарная личность, слава Богу, что у нас такие личности попадаются в серой массе остального равнодушного к чужим бедам народа. Наверное правительство и общественность, а также стоящие на службе народной чиновники давно отметили ее правозащитную деятельность и щедро за нее наградили?

А вот тут самое интересное. Да, пока Ирина была в силах воевать пером и словом, пока не щадя сил работала в приемных партий демократического блока, пока ее следовало нерадивым чиновникам бояться, Почетных грамот ее было не счесть. Ну да, надо ж было привлечь ее к бесплатной общественной деятельности, ее руками наводить порядок в стране. Почему бы не воспользоваться энергией и умом энтузиаста, борца за правое дело?

Но только силы человеческие на такой борьбе быстро расходуются. Годы уходят, уносят с собой здоровье, приносят болезни и немощь. Пришел возраст, когда человеку бы пора на заслуженный отдых, да только пенсия у Ирины минимальная, в стаж работы участие в общественных организациях не засчитывается, бесплатная работа на благо общества в пенсию не идет. Зато пришли болезни, износ организма, инвалидность второй группы. И оказалось, что в таком качестве, нищая и больная, правозащитница никому не нужна.

Она здоровая и сильная была нужна. А больная и слабая – нет.

Письмо И.В. Голобородько председателю Одесского областного совета Н.Л. Скорику

«Многоуважаемый НИКОЛАЙ ЛЕОНИДОВИЧ!

Обращаюсь к Вам, как последней надежде на внимание местных органов самоуправления к бедам малообеспеченных граждан области, которые своей трудовой и общественно-политической деятельностью принесли украинскому обществу и государству много пользы. За время своей журналистской и общественной деятельности я отдала много сил для становления независимости Украины, много сделала как народный дипломат для развития экономических связей региона с Грецией, лоббируя греческие инвестиции в экономику области. Моя журналистская деятельность была отмечена Почетными грамотами областного Совета и областной государственной администрацией, Почетным Знаком главы облгосадминистрации, Почетной грамотой Государственного Комитета по делам национальностей и религии, Почетными грамотами ФГОУ.

Сегодня я оказалась в очень бедственном положении.

Моя семья проживает в частном доме в пгт. Великодолинское. В ноябре 2007 г., после стихийного бедствия, дом дал сильную осадку, повреждена часть кровли. Я обратилась за помощью в поселковый совет и райсовет, однако до сего часа никто не проявил внимания к моей проблеме. Специалисты установили, что мой дом в любую минуту может рухнуть. Необходима срочная реконструкция – укрепление фундамента и стен. Сметная стоимость капитального ремонта составляет 35 тысяч у.е. Я инвалид 2-й группы. В состав моей семьи входят: дочь Захаревская О.П. – мать троих детей, дочь Голобородько Н.П.– инвалид детства, внучка Капитолина 17-ти лет, инвалид детства (после операции на сердце), внуки Дима 9-ти лет и Сонечка 2,5 года.

Совокупный месячный доход семьи составляет на всех 2763,29 грн.

Прошу Вас рассмотреть возможность оказания мне помощи для финансирования капитального ремонта моего дома в рамках областных программ социальной защиты малоимущего населения, инвалидов, детей-инвалидов, многодетных семей.

Искренне благодарна Вам за внимание и помощь».

Такое же письмо было направлено депутату Одесского областного совета В.Ю. Плешивцеву, ныне председателю Овидиопольского райсовета, председателю райорганизации ПР, известному в районе бизнесмену.

Ну и как вы думаете, прибежал Облсовет на помощь гражданке Украины, жительнице Одесской области, инвалиду-правозащитнице, если не по велению сердца, то хотя бы по велению программы социальной защиты малоимущего населения?

Правильно думаете, не прибежал. Равно как и депутат-бизнесмен тоже «не».

Пока взрослые члены семьи Голобородько ждали помощи от взрослых членов Облсовета, младшее поколение семьи, внучка Капитолина, решила обратиться к младшему члену Облсовета. Ночью, чтобы бабушка Ира не видела, (девочка думала, что ее будут ругать за такую самодеятельность), Капа села к компьютеру и написала письмо Алексею Гончаренко. Она часто видела его по телевизору, где он рассказывал одесситам, какие замечательные и добрые дела собирается совершить, когда одесситы проголосуют за его избрание на должность мэра Одессы. Он ближе к Капе по возрасту, он выглядит таким добрым с экрана, он помог инвалидам в передаче «Без мандата», он помогал молодежи национально-культурных обществ Одессы провести круглый стол по социальным проектам, он их вниманием не обойдет, думала, девочка. И послала Гончаренко электронное письмо.

На это письмо ответила его помощница А. Д. Пульча, обещала, что Гончаренко займется поисками пакета документов и выяснением этого вопроса в облсовете, а она пройдется по одесским строительным кампаниям с просьбой от его имени помочь.

Дело в том, что ранее в облсовет был направлен пакет документов на ремонт дома, смета, Акт поселкового совета, Акт райсовета, куча справок, фотографии обрушений, и т.д. Пакет был направлен еще до местных выборов, и было обещано выделить сто тысяч гривень на ремонт дома Голобородько, даже поступили заверения, что эти деньги уже выделены. Вроде бы деньги выделялись бюджетным комитетом облсовета в конце 2009 г. Однако таинственно исчезли. Весь следующий год их искал бывший председатель Овидиопольского райсовета В. В. Левчук, но напрасно. Вначале говорили, что их не туда отправили, потом, что они выделялись только бюджетным комитетом, но не прошли сессию, потом что утеряны документы, потом что по бюджетному кодексу их нельзя перечислить, потом решили, что их можно перечислить как субвенцию в районный бюджет, а отдел капстроительства целевым образом через договор с подрядчиком их использует и сможет отчитаться за бюджетные средства, потом просто замолчали, и молчат до сих пор. То есть история с деньгами запутана поболе, чем в романах Агаты Кристи. Но главное, что после выборов, из облсовета таким же таинственным образом исчезает даже пакет документов, согласно которому выделялись деньги. Чтоб никаких следов.

Вот этот пакет документов и эти самые таинственные сто тысяч и пообещал разыскать Алексей Алексеевич. Дал соответствующие распоряжения помощникам.

Ищут помощники, ищет милиция… С самисиньких выборов и по сегодня. А пока что…

Из письма И. Голобородько подруге:

«Я очень хочу проспать всю ночь. Но нельзя. Если начнет валиться дом, надо будить детей. К срочной эвакуации у нас все готово: сумка с документами, паек, вода, одеяла, кое-какие вещи для детей и нас, роли распределены, кто что хватает, словом, сидим как на пороховой бочке. Звонила я вновь помощнице Гончаренко вчера, она обещала до вечера со мной связаться после разговора с ним. До сегодняшнего вечера — молчание. А после ливня 8-9 мая у нас обвалилось часть потолка… Я ей об этом сказала. Вот такая картина маслом!»

Из другого письма той же подруге:

«Мне очень плохо. И со здоровьем и с проблемой дома. Он уже реально рушится. Хорошо, что Сонечка успела пробежать, а потом этот кусок упал. Все как в рот воды набрали, не ответа, ни привета. Была на приеме у губернатора по случаю дня журналиста, даже смогла с ним пообщаться. Косит под праведного, рвет тельняшку, что разберется и поможет. Уже не верю».

Ну, Бог с ним, с губернатором. У него лицо такого благополучного человека, что наивно полагаться на его сочувствие убогим. Вернемся к А. Гончаренко, чьи помощники в поте лица ищут документы и куда-то пропавшие деньги, вот уже сколько месяцев.

Лично помню, Алексей Алексеевич, с места мне не сойти, ту самую прессконференцию перед выборами мэра, когда Вы рассказывали, как замечательно крышуете неимущих бабушек. В смысле ремонтируете им крыши. Что изменилось? Вот Вам бабушка с тремя внуками, и не простая, а очень-очень заслуженная. И не просто кровля протекает, а целый дом рушится. И опасность для жизни целой семьи существует.

А давайте заключим такое джентльменское соглашение, Вы поможете семье Голобородько, а я Вас пропиарю, в лучшем смысле слова, на всю Украину. И на Шустера не придется ездить. Домашними силами обойдемся. Помогите им только, а я, со своей стороны, обещаю Вам любую положительную статью в центральной прессе. Задаром.

И еще я думаю, что пропавшие деньги не относятся к компетенции поиска помощников А.А. Гончаренко. Это парафия правоохранительных органов. КРУ и прокуратуры. В чьем-то же кармане они залегли тихонько. Пусть милиция с прокуратурой поищут. А дом пока что восстанавливать можно и на другие деньги. Это что, принцип такой, вот только на те купюры. С теми купюрными номерами, и никак не иначе. А может, это все отговорки? По принципу, да отцепись, ты, Ирина Владимировна, ищем-ищем. А если дом пока рухнет и прибьет, так «кто не спрятался, я не виноват».

Из письма И.Голобородько ко мне:

«Я обревелась, пока читала твою повесть, и сейчас еще пишу тебе и реву. Это все, что могу сказать. Курю, пишу тебе и реву. Возможно, я слишком сентиментальна, возможно, увидела в этой героине частички моей жизни, моих ощущений в ее разные времена, мои мечты и их несбытие, при множестве друзей, поклонников и т.п. – душевный холод и ОДИНОЧЕСТВО! Такая себе «душевная глухота» и «духовная слепота» окружающих меня людей. Вечная обязанность, вечное «надо», и никогда «я так хочу и буду».

Все. Буквы расплываются, очки мокрые, прости, надо успокоиться».

Знаю, понимаю. Сама занимаюсь правозащитой и знаю, какими неблагодарными могут быть люди. Знаю, какая это глупость, ждать какой-либо отдачи от этой тяжелой, опасной и бесплатной работы. Отдача если и бывает, то по голове. И, тем не менее, что-то есть такое в правозащитниках, моих коллегах, кого я так ценю и люблю, в Ирине Голобородько, в Метелевой Татьяне, в Ярославе Михайловой, что не дает им спать по ночам, что болит им чужая боль, что гонит их из домашнего уюта на борьбу с пороками нашего общества, ничего не требуя взамен. В них жажда справедливости пересиливает чувство опасности. Это те самые колышки с крепкой основой, что незыблемо возвышаются над общей серой массой населения, чье житейское кредо не выходит за рамки «моя хата с краю, ничего не знаю».

Но приходит старость, болезни, немощь, нужны лекарства, витамины.

Из письма Ирины в ответ на письмо с жалобой на жизнь другой правозащитницы:

«Сытый голодного никогда не поймет! И не обращай внимания! Хотя я уже, честно говоря, устала от жизни впроголодь: в детстве голодала, в юности голодала, потом так тяжко пахала, но опять жила от зарплаты до зарплаты в притрусочку, да в прикусочку, думала, вот, хоть на старости смогу, хоть по чуть-чуть, но съесть то, что мне нужно, мне полезно для здоровья. А получи, Ирочка, гранату! Вместо хлеба – камень, вместо рыбы – змею! Пока были силы, боролась, силы покинули… Я это тебе говорю, потому, что ты меня поймешь и неосмеешь, а в душе посочувствуешь и Господу за меня помолишься, как я за тебя. А они всегда ели и пили сладко, продавали и продают себя налево и направо, чего же ты хочешь от таких людей? Забудь, не обращай внимания, береги силы!»

Ну почему, почему, должно быть так? Разве сейчас война? Цунами пронеслась? Реактор лопнул? Что мешает сытым и благополучным нашим чиновникам оглянуться и заметить, как довели они до отчаяния, такого светлого, благородного и неординарного человека, как Ирина Голобородько? Или так много у нас таких людей, что можно ими разбрасываться, как пляжной галькой? Она не галька, она — самоцвет.

А знаете ли вы, как тяжело интеллигентному человеку просить? Не так просить, как придя в Верховную Раду к знакомому избраннику народа с предложением, ты мне, я тебе, ожидая в ответ улыбку, ну да, конечно, ты мне, я тебе.

А просить униженно, робко, надеясь на милость власть предержащих, понимая свое зависимое положение. Не пробовали?

Из письма Ирины:

«Все! Больше не буду унижаться ни перед кем! Завернусь в простынь и буду ждать своего конца. Если мне и детям суждено так бездарно погибнуть, так тому и быть! Моя совесть перед всеми чиста! Такого-то защищала, не помнит, такого-то защищала — не знает об этом. И так по кругу. Бог всем судья! Пусть все рушится к чертовой матери! Буду жить в лесу, в землянке или сдохну! Нет больше моих сил НИКАКИХ! Прости, что излила душу!»

Господа чиновники! А ведь деятельность Ирины как представителя народной дипломатии, когда она, бывая на разных мероприятиях в Греции, вела активную работу по развитию культурных и экономических связей Греции с Украиной, налаживала побратимские отношения между нашими регионами, немало способствовала успеху Одесской области в экономических достижениях. В своих выступлениях она рассказывала о демократических успехах в развитии украинского общества, чем создавала позитивный имидж Украины в Греции. А заодно и ваш. Эта деятельность была частицей ее личного взноса по развитию отношений между нашими регионами и подписанию целого ряда Меморандумов об экономических отношениях между Грецией и Одесской областью, что привело к вливанию греческих инвестиций в нашу экономику. Это не та деятельность на благо многодетных семей, которая вас, возможно, мало колышет. Это уже и на вашу личную пользу деятельность.

Хоть за это стоит ее поблагодарить? Только не надо ей очередной грамоты. Дом отремонтируйте. Пока на голову не рухнул.

А закончить хочется на такой ноте с двойным смыслом:

«Те же неприятные чувства я ощутила, когда в эфире по поводу освобождения ребят с «Ариадны» обо мне и моем весьма существенном вкладе в их освобождение не было сказано ни звука. По сути, если бы я не подняла пол Европы на уши, дело еще долго не сдвинулось бы с мертвой точки. Я ведь не обо всем рассказывала семьям моряков, они и так были измучены до предела. А политики это использовали в своих целях. Но я подхожу к этому с философской точки зрения. Ты победила Зло в таком-то его проявлении, Ира, значит твой путь по Стезе Прави не напрасный. Иначе все выдержать, да еще поддерживать психологически других людей в трудную минуту, просто было бы невозможно. Но Бог все видит!»

Согласна. Бог все видит. И каждому воздаст. Вот только, пока мы к нему на отчет не отъехали, хорошо бы и здесь по совести пожить.

А если кто из чиновников в загробный мир не верит, так хоть в выборы поверьте. Это у нас на земле точно будет.

Виктория КОЛТУНОВА

12 июня 2011г.

   Именно так назвал свою последнюю, закатную книгу Шолом Алейхем. Наша Юморина, один из символов города, уже вошла в тот возраст, когда идут с «ярмарки жизни». То есть – подводят итоги, не окончательные, но весьма значимые. Уже многое пройдено и сделано, и приходит пора зрелости …

   Начавшись как форменный глоток пьянящего воздуха свободы в глухие 70-е, она на целое десятилетие оказалась под запретом. Так же как и КВН, своеобразным продолжением коего в сущности, и была. Чудесный порыв молодых и веселых, на какой-то момент почувствовавших себя творцами новой Одессы и наследниками старой. На улицу вышел ТОТ город, который умел смеяться и над собой, и над всем окружающим миром… Причем «хорошо подготовленные экспромты» органично сливались с экспромтами истинными. Настоящим народным творчеством – от масок и костюмов до едких лозунгов и уморительных плакатов… Возрожденный праздник смеха все больше и больше «заорганизовывался», медленно, но верно становясь коммерческим шоу, где одесситы превращались из соавторов действа в его зрителей. Чем дальше, тем больше, зрителей если не пассивных, то не вовлеченных в его ход. Стандартные накладные носы и уши да «боевая раскраска» заменили и оригинальные костюмы, и свежие идеи. Казенные шествия с натужным юмором, и шоу в закрытых залах с участием «мэтров» и солидными ценами на билеты, фактически разделили нас на «вхожих» и «толпу». Толпу, которая все больше вбирала в себя охочих до дармовых зрелищ «гостей города» и подвыпивших подростков из предместий. Настоящие одесситы в последние годы не слишком «празднуют» Юморину, к концу дня напоминающую сатурналии времен упадка Рима…

   Чем отличен минувший «День смеха» от предшествовавших ему? На мой взгляд, наконец-то была найдена «фишка», придающая празднику индивидуальность. Не по карману нам соревноваться с бразильским карнавалом, да и где мулаток-то столько найти, не говоря уж о школах самбы, в сущности, и являющихся сердцем и духом Рио-де-Жанейро… И венецианский мрачновато-помпезный, барочный карнавал с его пугающими масками, не для нас! Ни тебе каналов, ни гондол… Да и стоит ли копировать уже существующее! Вот и придумали «Маски» Первый международный фестиваль клоунов «Комедиада». Причем, прошел он и в театре, и – на улицах! И право, был он (и дай Бог, еще будет не раз!), настоящей изюминкой, которая наконец-то вернет Юморине ее индивидуальность и интерес. Тем более, «Комедиада» может стать тем краеугольным камнем, на котором будут построены следующие праздники смеха. Ведь какое поле для творчества одесситов, сколько идей для того, чтобы клоунада стала истинно всеодесским действом! Представьте себе, что на один день в году все мы станем клоунами, выйдя на улицы в оригинальном гриме и костюмах… Сколько действительно свежих конкурсов можно придумать. И впереди – целый год для того, чтобы следующая Юморина стала действительно НАШИМ праздником!

   И еще одним, уже больше полутора десятков лет, регулярным и с каждым годом все более значимым событием, стало открытие очередного памятника в «Саду скульптур» Литературного музея. «Одесская школа» работы Олега Черноиванова – яркое олицетворение того, что можно не трезвонить о своих намерениях «осчастливить» город и мир памятником, деньги на который до сих пор полностью не собраны. Нужно просто захотеть, придумать – и сделать. И вот они, наши корифеи, создавшие феномен одесской литературы ХХ века. Самую малость – смешные, в чем-то грустные. В тогах и с золотыми крыльями то ли муз, то ли ангелов… И среди них – Исаак Бабель. Между прочим, уже второй с 1996 года, когда его голова в буденовке появилась на символической скульптуре «Будущему гению», рядом с Гоголем и Пушкиным… Кстати, «Одесская школа» обошлась в сумму НА ПОРЯДОК с лишним меньшую, чем несусветные 400 тысяч «у.е.», в которые оценил «только расходы на изготовление» московский творец… При всем уважении к Бабелю, замечу: а нужен ли нам ТРЕТИЙ Исаак Эммануилович, в чьем появлении на Ришельевской-Жуковского сегодня не уверены даже оптимисты. Ведь до искомого количества денег не хватает… каких-то 240 тысяч, причем отнюдь не гривень! Да и о качестве шедевра г-на Франгуляна ценители изящного говорят: «Ну что теперь делать! Все уже решено без нас!». Невольно возникает вопрос: не окажется ли город в неудобной ситуации, когда из тощего бюджета придется вырывать эти «гроши», дабы сохранить лицо. Причем – не города, а тех, кто его «подставил». Да и украсит ли это лицо «Бабель на паперти». А может – стоит подумать и… «переиграть» не слишком красивую ситуацию, в которой одни бескорыстно дарят Одессе память и красоту, а другие – примазываются к чужой славе, загребая жар чужими руками!

Библиотека одесской литературы

   Комментарии, замечания и сообщения Вы можете оставлять на ФОРУМЕ ВМ

   Храбрые рыцари, отчаянные воительницы, зловредные колдуны, необыкновенные приключения… Где бы ни происходило их действие: в древней Руси, в средневековой Англии, в среде космофлотцев или на дне морском – они завершатся пылким поцелуем в диафрагму. Даже в том случае, когда современный виконт-миллионер предложит свою руку и сердце не красавице-каннибалке, возглавляющей племя Свиноволков, а невзрачной официантке из затрапезной провинции, умудрившейся сохранить и невинность, и нежные чувства к своему малолетнему сыну, попавшему за решетку лишь по недоразумению.
   Симона Вилар, Вирджиния Спайс, Виктория Шарп не устают созидать произведения, будящие светлые чувства в душах многочисленных почитательниц их талантов. Воздушные замки Симоны Вилар находятся на северо-востоке Украины. Всего сорок минут лета из Москвы на огнедышащем драконе, взявшем курс на юго-запад со скоростью 250 километров в час, и вы уже в окрестностях фамильного имения очаровательной Вирджинии Спайс, которая легко и непринужденно трансформируется в прелестную Викторию Шарп…
   Каюсь, виноват, что прочел кряду два дамских романа совершенно иного рода. Книга Елены Блонди издана гигантским для нынешней Украины тиражом в одну тысячу экземпляров. Тираж книги Татьяны Соломатиной не очень-то для России, всего 26 100 экземпляров. Почему такая горбатая цифра, прекрасно понимаю, и то, что это первый завод – легко догадываюсь.
  Писательница Елена Блонди… Барби в кружевах, светский котенок в шкуре пресловутой львицы…
   Писательница Татьяна Соломатина…Современная Солоха, гром-баба, которой черт таки не брат, а старший, куда она его пошлет…
   Первые впечатления от имен, пока не наступает очередь текстов.
   Вирджиния Спайс и Виктория Шарп в одном флаконе созданного для страсти женского тела? Я дико извиняюсь. Это из каким глазом посмотреть на выход той самой страсти.
  Книги прочитаны.
  После чего Татьяна Соломатина трансформировалась в Елену Блонди, а Елена Блонди превратилась в Татьяну Соломатину. Дамы-писательницы, блондинки в соку и расцвете жизненных сил, когда запал юности постепенно перетекает в житейскую мудрость, а до элегантного возраста еще далеко. Обе с ювелирной точностью гранят и чеканят Слово. Обе уже пишут романы-продолжения только что вышедших книг.
  Соломатина живет в Москве, действие ее книги «Отойти в сторону и посмотреть» происходит в Крыме и в Москве. Блонди живет в Крыме, действие ее романа «Татуиро» происходит в Москве и в Крыме. Соломатина переехала в Москву с берегов Черного моря. Блонди сбежала из Москвы на берега Черного моря. Елена родилась у моря в провинции одной империи и вернулась на те же берега, принадлежащие уже иной империи. Но не это главное вместе с поэзией Бродского…
   «Огоньки сигарет, рисующие огненные арабески по черному бархату тьмы» — Блонди, «…струи, из которых соткана картина чернильной тьмы» — Соломатина. «Змея людей рассыпалась комками, глоталась полым червем связки вагонов», — Блонди. «Прохлада утреннего бриза, пронзенная закипающей яростью нового солнца», — Соломатина.
   Традиция одесской школы, которую принято именовать южнорусской. Каким ветром, каким черноморским течением принесло ее от Ланжерона в Крым, где морским берегом часто бредет с фотоаппаратом Елена Блонди по давним следам юной героини Татьяны Соломатиной?
   Первая книга Блонди и Бог весть какая по счету книга Соломатиной. Между ними курсирует
змейка-татуировка, и «времена свиваются, как свиток», подобно сюжетам. Дар художника оборачивается его ответственностью, а грань между добром и злом практически отсутствует. Аллюзии и коллизии – к дьяволу умные слова, на первый план выходят чувства, и от этого не уйти.
   Жаль, что ушел в иной мир ничем не примечательный старик Моня. Три класса образования и десятки тысяч прочитанных книг. Некогда обычный и типичный одесский старик-философ, с утра до вечера гревший свои кости на солнце с книгой в руках. Вот он бы все разложил по полочкам: «Ой, Танечка, московский капкан таки сильнее тех подводных остроугольных сводов?
Или Лика это не Мариночка задом наперед? Я, конечно, дико извиняюсь, деточка, но куда деваться сегодня тому Набокову после ваших строк? А что ему, бедному, делать? Женщины все понимают тоньше мужчин в глубину».
   А как бы Моня хвалил Блонди! Еще сильнее, чем Соломатину, за это я отвечаю.
   Потому что Соломатина – одесситка. Ангел Места распростер над ней, новорожденной, свои крылья, мощь которых многократно сильнее грифоновских. Куда той Гиперборее до Одессы? Подарок судьбы, оборачивающийся традиционным, десятилетиями подтвержденным, гандикапом. Таня родилась на нашей благодатной почве, почти в том самом месте, где и Анна
Ахматова, а потому по праву рождения Соломатина была обречена стать победительницей не то, что на литературном поприще, но и в схватке с самой жизнью.
   Не завидуйте, за фору рождения в Городе мы платим слишком высокую цену.
   Настоящие одесситы ходят с ровной спиной.
   Мы не умеем опускать руки или поднимать их вверх.
   Мы не научились мыслить, как все.
   Одесса-мама всегда была снисходительной к матушке-России и нэньке-Украине.
   Вытравить из себя Одессу можно только цианистым калием.
Как бы кто и когда ни пытался от нее убежать даже на краю света. Одесса – не самый большой город на Украине. Но нет второго города на Земле, давшего кладбищам всей планеты столь внушительной когорты всемирно признанных талантов в любой сфере человеческой деятельности.
  Россия пропитана литературой, созданной родившимися в Одессе. От Калининграда до Сахалина, от Сергея Снегова до Михаила Финнова. Десятки представителей знаменитой одесской плеяды переехали в Москву двадцатые годы. Им было суждено стать у истоков и новой литературы, и новой литературоведческой школы. А в это же время в Одессе появились на свет Овидий Горчаков, Морис Семашко, Джуда Уотен, Аркадий Львов… Всех и до утра не перечислить. И это только в области литературы…
   Блонди за ее книгу ничего не будет. Совершенно ничего. Во всех угодных вам смыслах. Ну, кто среди здесь обратит внимание на творение писательницы, создавшей действительно как было принято раньше писать «высокохудожественное литературное произведение» не на калыновий мови? Тем более, что на страницах «Татуиро» вы найдете чего угодно, но только не русских оккупантов, с их неизменным «йоб твою мать», а потому этот роман не станут рекомендовать даже для изучения в средних школах Украины.
   Что им татуированная змея мастера как антипод шагреневой кожи и метания Витьки Саенко, сквозь черты которого угадывается точеный женский силуэт?
  Нет, не суждено Елене Блонди стать знаменитым и обильно расхваливаемым литератором, подобно ежедневно возносимыми до небес украинскими критиками и журналистами писательницам-галициянткам, творящих нетленки на соловьиной мове. Пишет Елена о чем хочешь, даже о коготках сухих листьев, но при этом кощунственно молчит по поводу покрывшей себя таки да неувядаемой славой бандеровцах.
  «Запад есть Запад, Восток есть Восток, не встретиться им никогда» или «Запад есть Запад, Восток есть Восток, и с места они не сойдут». Какой перевод имперского Киплинга ни возьми, любая строка в лыко юной Украинской империи, идеологическая основа которой — Галиция. Галиция не дала миру ни всемирно известных людей искусства, ни великих ученых, а потому она сильно гордится своим гастарбайтерским опытом и героическим прошлым под гнетом то Литвы, то Австро-Венгрии, то Польши, то Советского Союза. При такой истории и постановке дела остается только штамповать усиленными темпами с большим понтом современных шекспиров и достоевских из Львова и Ивано-Франковска.
  Ну не принадлежит Блонди к раздуваемому сильнее мыльного пузыря «станиславскому феномену». Где главным феноменом того феномена и живым классиком безо всякой иронии именуют проживающего в Германии грантоеда. Автора десятка книжек, созданных за четверть века неутомимой творческой деятельности, чей совокупный тираж составляет, страшно сказать, аж 60 000 экземпляров. Как у Соломатиной за три месяца.
  Удивительно, но Татьяна Соломатина имеет кое-какой успех в России, пусть даже не написала ни строчки за героических власовцев. Хотя они, как и отважные галицийские воины-националисты, стойко сражались плечом к плечу с доблестными союзниками из Фатерлянда против большевистской тирании.
   Соломатиной за ее книжку «Отойти в сторону и посмотреть» таки будет. И не только читательского признания. Крытики в обязательном порядке станут пытаться привычно-нежно гладить ее по головке дубинами. Примерно так: «Бесконечно слоящиеся тени воздуха над безликой равниной седого моря, скатывающегося с обрыва невидимого горизонта бесшумным
водопадом». Вот как плагиатствует эта особа, обворовывающая Максима Горького, писавшего: «Над седой равниной моря Голда Меир буревестник…». А что всерьез взять с тех крытиков, кроме анализов и московского чувства юмора, если они самую элементарщину, рефрен-стеб «известный российский писатель», скикали на полном серьезе и дружно забились в падучей?
   Флаг им в руки и барабан на горло…
   Пару серьезных просчетов писатель Соломатина таки совершила: «Клев прекратился. Странно». А чего там странного, рыба всегда идет по следу ветра. И не хрен стрелять куропаток из «уазика» даже на книжных страницах… Крытики, возопите за пропаганду браконьерства и призовите к возмущению защитников живой природы. Хотя мы не читали гадостные сочинения Соломатиной, ату ее, всем миром, такую только всенародной картечью проймешь…
   Не делайте нам смешно. Вы Таню даже атомной бомбой не возьмете…
   Не верите мне, спросите у иных действительно одесских литераторов. Критикой травленных, ножами поротых, кастетами битых, пулями стреляных… Нас можно всего лишь убить, но нельзя заставить не то, что плясать под чужеродные дудки и трембиты, но даже прислушиваться к их звучанию…
   Внешность обманчива. В реальной жизни самые умелые киллеры – отнюдь не молодые люди спортивного телосложения, а пятидесятилетние бурно лысеющие бонвиваны-толстопузики с румяными щечками и профессорским лексиконом…
   Вот и Татьяна Соломатина — отнюдь не Солоха. Тугой кокон личины, который и гиперболоидом не взять. Мощная защита от окружающего настоящий талант во все времена враждебного к нему мира посредственностей. В том числе, из пресловутых обойм. Наглая одесская баба с типичным характером и лексиконом торговки с Привоза, пьющая водку стаканами, при этом отчего-то обладающая отнюдь не купленными званиями кандидата медицинских наук и доктора философии, она легко напихает кому хочешь полный рот хуев или запросто врежет с кулака по хамуре, и при том не поморщится.
   Внутри этого кокона – все тонко чувствующая беззащитная девочка, стремящаяся сделать наш мир хоть на йоту лучше. Находящая для этого неожиданные слова и не поддающиеся какому-либо не тривиальному сравнению образы. Оттолкнувшаяся от благословенной одесской почвы, а потому идущая вперед неизведанным ни одним из предшественников путем и
доказавшая, что в наши дни знаменитая южнорусская школа уже в который раз может вспыхнуть совершенно неожиданным буйством литературных красок…
   Талант и обойма несовместимы. Вот отчего Соломатина обречена на одиночество.
   Как и Елена Блонди, сколько бы она ни пришпоривала Книгозавра.
   Елена Блонди — совершенно не разодетая в кружева Барби, хотя внешне выглядит именно так. Она, если надо, и коня на скаку остановит, и дрель в руках держать умеет, и ее характер кован тяжелым даже для мужика жизненным молотом на наковальне прожитых лет. Она – боец, для которого Живой Журнал – отнюдь не щит, и все же…
   Блонди стремится создавать настоящую литературу. И у нее это получается. Причем, в стране, где одних хвалят и награждают, а иных – читают. Раньше по известным причинам было принято писать в стол. Как не завыть, а продолжать писать в стране, где издательский бизнес – понятие абстрактное?
   Чирикающие о любви к родине грантоеды легко дадут ответ и совет.
   Только вряд ли Блонди ему последует. Она об иной любви пишет. И об иных культурных ценностях, подразумевающих ответственность художника вовсе не перед западным спонсором.
   Такое у Блонди еврейское счастье.
   Счастье может быть и совершенно иным.
   Как там, у Соломатиной? «Был бы Макс». Ой, Лика, Лика, тоже мне «Дамское счастье» не а ля Золя, он же тебе в папы годится…
   Но если таки сильно надо именно Макса, его есть у меня гораздо не хуже.
   Нате вам Макса для массового потребления. Критики Соломатиной за этого Макса будут молчать, как будто набрали в рот им чего-то давно привычного. И станут смотреть на него, распахнув дзебальники прямо уже. То есть сегодня.
   Я себе думаю, сегодня саму Анфису Чехову впервые увидел на телеэкране в полный рост. Шоу «Холостяк», украинско-российский проект, двадцать пять девушек сражаются за право обручиться с американским миллионером Максом. Второй в мире по красоте мужчина, входят в пятерку самых завидных женихов планеты…
   Лика, откликнись голосом Тани двадцатилетней давности…
   И пока Соломатина готовит к печати книжку «Двадцать лет вперед», я вернусь на двадцать лет назад…
   За спиной с грохотом закрывается дверь черного хода, по которому некогда Катаев приходил к Бунину. Я быстро спускаюсь вниз по металлической лестнице. У ворот моего дома на Княжеской улице стоят хуторские соседи, Димка и Левка, мимо нас пробегает юная куколка, которая спешит не опоздать в свой медин. В каждой проходящей мимо девушке явственно угадываются черты суперпопулярной порнозвезды Блонди с прекрасным профилем Елены Троянской и прочими приятыми взору рабочими местами.
   Димке Ярмолинцу еще предстоит заделаться американским писателем, который в прошлом году стал финалистом российской «Большой книги».
   Левке Вершинину впереди светит известность российского писателя-фантаста, дом в Испании на берегу моря и несколько престижных литературных премий, в том числе — Гран-При, в борьбе за который он опередил самого Роберта Шекли.
   Мне еще нужно выиграть, как считалось тогда, заранее проигранный спор – стать действительно известным писателем, не покидая Одессы, вторым за недолгие двести лет ее истории. Сто лет назад именно таким писателем стал забытый сильными стараниями Советской власти Семен Юшкевич с Княжеской, 28, через дорогу от моего дома. В отличие от Семена, Левки и Димки, мне ничего премиального не угрожает.
   Юной куколке еще требуется завершить обучение в медине и стать безо всяких понтов известной российской писательницей Татьяной Соломатиной.
   Но двадцать лет назад – это вам не двадцать лет вперед. Колесо судьбы крутится вместе с колесами велосипеда десятилетнего Макса, наматывающего километры по благодатной одесской почве в нашем дворе на Княжеской улице. Юному танцору Максу Чмерковскому еще предстоит превратиться в олицетворение американской мечты и поле битвы двадцати пяти девушек…
   Такие вот дамские романы, круче единой в двух лицах Вирджинии Спайс и Виктории Шарп, пишет сама жизнь…
   Очередной телефонный звонок. Нет, ничего не пишу, я читаю. Женские романы.
   В голосе журналистки явственно слышны удивленные нотки.
   Что ей сказать? Двадцать первый век на дворе. Писателей уже больше, чем читателей.
   На того самого чукчу я совершенно не похож. Потому буду просто продолжать читать. В том числе, дамские романы. При условии, если они наполнены по-мужски сильной прозой.
   Такой, как у Татьяны Соломатиной и Елены Блонди.

Библиотека одесской литературы

   Комментарии, замечания и сообщения Вы можете оставлять на ФОРУМЕ ВМ